Создать: 07/12/2022 - 13:33
Казалось бы, не было сомнений, что судьба ее будет связана с театром. Дед – главный художник, отец – артист театра, играя в Доме офицеров Уссурийского гарнизона, девочкой Ольга Бондарева представляла себя принцессой, и актерская карьера уготовила ей много сказочных ролей. А ей хотелось бы характерных… Ее главная роль еще впереди, а какой она будет, зависит от той грани, которая будет открыта зрителю. В целом актриса считает, что родилась не в той исторической эпохе, ей бы кринолины и кружева. В канун юбилея, актриса драматического театра ВВО Ольга Бондарева поделилась откровениями.
– Когда у Вас появилась любовь к театру?
– Наверное, с рождения, потому что родилась я в театральной семье: папа – народный артист РФ Владимир Григорьевич Тютюнник, дедушка – заслуженный деятель искусств РСФСР, первый главный художник театра Александр Сергеевич Костров, бабушка заведовала реквизиторским цехом, мама – по профессии медик, но тоже очень большая любительница театра. Все мое детство проходило в театре, здесь я выросла.
– Мечтали стать актрисой?
¬– В детстве я никогда не думала, что стану актрисой. Театр был скорее для меня сказкой… Пока у папы шла репетиция, я бегала по разным коридорам, этажам. В торжественном зале Дома офицеров Уссурийского гарнизона, представляла себя принцессой, а вокруг был мой замок. Очень любила дедушкин кабинет, сегодня на его месте находится театральный музей, а прежде были витражные двери, открываешь их, а там много-много полок, стеллажей, макеты спектаклей, миниатюрные картонные фигурки – это всегда завораживало.
А потом я подросла, в школе стала стеснительным ребенком, всегда была за чьей-то спиной, если играли в КВН, могла что-то сочинить, подсказать, а выйти на цену, что вы - что вы? Единственный момент, помню, в 8 классе, мы готовили попурри, а кто-то из девочек заболел, был номер Аллы Пугачевой «Эй, вы, там, наверху!». Я тогда взяла у папы парик в театре, и как я «насмешилась». Видимо, когда я первый раз вышла к зрителю, это был тот самый момент, когда внутри обломилось стеснение. Меня похвалили, но даже после этого, я продолжала держаться робко. Поэтому, при выборе профессии, мне было неловко сказать, что я хочу стать актрисой, и я пошла по стопам матери и сестры в медицину.
– Что из этого получилось?
– Два года проучилась на медицинском, все КВНы были на мне, среди девчонок, я была самой маленькой, но своей, шутки, задор – это было все мое. И в какой-то момент учителя прямо сказали, что я не на своем месте, и по воле случая, так случилось, что я заболела, попала в больницу, вышла, началась сессия, немного не справилась с фармакологией, и я ушла. После этого я пришла к отцу и говорю: «Пап, я, наверное, пойду в театр».
Папа очень переживал, но сказал, что если, что он будет всегда рядом. И я училась, старалась, «зубрила», чтобы не подвести его. И вот, будучи на 3-м курсе, я слышу от Бориса Александровича Светличного (в то время, гл. режиссер театра – прим.ред.): «Устраивайся к нам в театр, будешь учиться и работать». А официально, после окончания колледжа, я была принята в театр 1 июля, в день, когда театр празднует свой День рождения. В этом году исполнился ровно 21 год, как я служу в театре.
Помню, как во время какого-то семейного праздника папа сказал: «Наконец-то у меня появился человек, с которым я могу беседовать и общаться на темы, которые мне интересны». Я стала у папки компаньоном. То, что будет нелегко, он сразу предупредил меня, сказал: «Будет много слез, будут и взлеты, и падения, ты будешь желать уйти из театра много раз, но сколько бы раз ты не уходила…» эту фразу я запомнила на всю жизнь: «Театр имеет такое свойство, он всегда каким-то магнитом тянет нас назад». Это, как какой-то вирус, ты его поймал и не можешь от него избавиться.
– Как развивалась Ваша дальнейшая судьба?
– Был в моей жизни момент, когда мужа перевели в Хабаровск, и мне надо было выбирать: либо семья – либо театр. Я не знала, что делать. Как я могу выбирать? Ведь это семья, я не имею права… И я еду в Хабаровск.
А перед тем, как уехать, я пришла попрощаться со сценой, у меня с ней особенные отношения, и вот, уходя из театра, я попросила ее: «Ты меня не забывай, ты меня жди, дождись, пожалуйста».
У любого артиста, выспаться - это несбыточная мечта, и отдохнуть всегда хочется. Но проходит неделя, и я понимаю, что выспалась, проходит вторая неделя, я уже бездельничаю. Через месяц - другой, мне начинают сниться все роли, даже из списанных спектаклей. У меня началась ломка по театру, я очень хотела вернуться.
Полгода я проработала делопроизводителем в воинской части, нашла своих людей, стала душой компании в кабинете из четырех женщин, они меня всегда ждали: «Расскажи еще что-нибудь, что там у вас в театре интересного?». А у меня, может быть это гены, но когда я вижу, что слушатель вот с такими глазами на тебя смотрит, ему интересно, он смеется и от этого хочется еще больше его раззадорить. И я понимаю, что я в своей компании. Я чувствовала себя на этой работе комфортно, но я не умею работать с бумагами, это не мое. Периодически мне звонили ребята с театра, приглашали поработать, если есть желание, и я, конечно, соглашалась, за свой счет покупала билеты, ехала в Уссурийск, ради спектакля.
Проходит время, я понимаю, что жертвой стала семья, произошел развод, но я ни на минуту не жалею, что мне пришлось уехать, это мне дало уверенность в том, что я на своем месте, я там, где должна быть.
– Правда ли, что сцена лечит?
– Бывают моменты, что ты расстраиваешься, злишься, думаешь, как все надоело, устала, больше ничего не хочу, но сцена обладает каким-то чудесным свойством. Она как-то лечит, что ли… Я не раз замечала за собой, и другими актерами, когда ты болеешь и выходишь на сцену, может это происходит, благодаря перевоплощению в другого героя, в роль, в душу другого человека, но ты абсолютно вылечиваешься, ты не чувствуешь себя больным, у тебя все прекрасно. Но заканчивается работа, ты выходишь из театра, и все к тебе возвращается.
– Важна ли роль партнера на сцене?
– Бывают такие моменты, что ты выходишь на сцену и перед глазами белый лист, ты думаешь, все я провалилась, я подведу партнеров… Поэтому очень важно партнерство на сцене, я очень благодарна своему отцу, что он меня научил таким вещам: «Если ты любишь себя на сцене одного, то ты очень плохой актер, но если ты на сцене с партнером един, вот тогда это получается вкусно». Я не говорю про моноспектакль. Партнер – очень важная вещь, когда ты умеешь работать с партнером, и когда партнер отдает себя в ответ, тогда получается обратная реакция и это классно.
– В жизни, как и на сцене, Вы тоже актриса?
– На сцене я один человек, выхожу из стен театра и становлюсь обычным человеком, как все. Да, бывает, иногда на улице останавливают: «Мы вас видели», вот мужчина после юбилейного концерта подошел: «Нам так понравилось, спасибо, я в таком восторге». Конечно, это приятно, а до этого у тебя настроения не было, а человек берет и делает настроение: «Я приду еще», и ты понимаешь, что ты делаешь это не зря.
Дети часто после спектаклей подходят, обнимают, говорят: «Ты принцесса», и они верят, что я принцесса. Самый мой любимый подарок от зрителей это цветы, но когда дети что-то делают своими руками, дарят это на сцене, это перекрывает тысячи всевозможных пожеланий, которые можно дать артисту.
– В чем трудности работы в военном театре?
– Бывает безумно тяжело, гастроли, едешь по восемь часов, садишь желудок, мучает давление, но мы как-то находим друг у друга поддержку. А потом приезжаешь в какой-то отдаленный гарнизон, смотришь, как живут люди, ходят с бидонами за водой, дети бегают по лужам. Они впервые в жизни видят театр, для них это шок, и ты думаешь, как здорово, что можно что-то привезти. Мы учим их любить, учим хорошему отношению к миру, любить свою Родину, быть верным самому себе, не предавать свои мечты. Бывает, спишь по пять часов в сутки, встаешь в семь утра и снова едешь, трясешься в «ПАЗ»-ке, но у нас хорошая комедия, и когда приходит полный зал солдат, ребят, которые тоже ни разу не видели театр, когда они смотрят, надрывают животы от хохота, и ты забываешь, что у тебя уже неделя тяжелых гастролей.
– Любимая роль?
– Я вообще актриса сказок. И так, к сожалению, может быть из-за роста, комплекции мне приходится играть таких героинь, маленьких девочек, принцесс, мышек, потому что это в первую очередь визуализация «маленькая – скромная». Какая я настоящая, я сама себя еще не знаю, но хочется сыграть что-то характерное. Характерная у меня Ворона в новогодней сказке. И когда мы начали работать над сказкой «Дюймовочка и Принц», я понимаю, что сейчас будет распределение ролей, и у меня был знак, а я верю в такие случаи. Буквально за неделю до этого я просто листала каналы телевизора и случайно попадается сказка «Дюймовочка», первой, кого я вижу на экране - это Дюймовочка и Мышь, Мышь играет Лия Ахеджакова. Я подмечаю – она же маленькая. Вот, мышь! Я тогда еще не задумывалась, я просто увидела. И потом, когда режиссер сказал, что мы ставим эту сказку, я хожу и понимаю, что я Мышь. Я говорю – «Все я мышь». Еще не было известно, что она в баре. Музыку я не слышала. Я представляла классическую мышь, такую бабульку в переднике…А режиссер говорит, это у нас рок, скидывает мне музыку послушать. И я такая: «Ааа, мне нравится! Я буду с большим начесом на голове! И в кожанке». И вот, он не ошибся.
А из вечерних спектаклей, мне каждая роль по-своему близка. Гитель из «Двое на качелях», это прямо про меня история, про ту девчонку, которая «да все нормально, а у самой…», я прям чувствую себя в таких моментах. Почему-то некоторые героини неслучайно мне выпадают, я в каждой из них вижу себя. Мне очень нравится сестра Раскольникова, мне очень нравится та эпоха. У меня вообще такое ощущение, что я не в том времени живу, потому что меня всегда манит вот та статность, кружевные перчатки, вот то состояние, какие-то зонтики, винтаж, платья.
– Какую роль мечтаете сыграть?
– Если честно, я бы хотела сыграть какую-то главную роль. Ну а какая актриса не мечтает о главной роли? Какая она будет, я пока не знаю. До Карениных мне еще расти. Каких-то уже поздно, каких-то еще рано. Это золотая середина. Иногда я сама не знаю, на что я еще способна.
Когда мне давали роль Эвридики, я думала: «Что?! Я это не сделаю!», а как она мне была потом дорога. В спектакле «R&J» я поняла, что могу и совсем другую роль сыграть. Я многогранна, и какая из этих граней еще может быть, я не знаю, это должен увидеть режиссер.
На данный момент со своего двадцатиоднолетнего опыта в театре, мне хочется что-то такое бесшабашное, дерзкое, потому что это так классно попробовать себя, ведь я знаю, что в жизни никогда никого не обижу, и когда ты пробуешь себя в какой-то такой роли, ты понимаешь, боже какое счастье, что в жизни, я совсем не такой человек. Но хочется попробовать что-то эдакое, взять шпагу и размахнуться… Может быть это будет какая-то комедийная роль, комедийные роли меня переполняют. Где, какая грань ляжет, увидят зрители.
